Возможно, это покажется странным, но в основном во всех пиратских обществах были введены строгие правила, регламентировавшие поведение пирата. Пират (XII века) всегда должен был спать в одежде. Жестоко карались те из них, кто оставался спать на берегу. Особые меры наказания применялись к тем, которые принуждали своих товарищей пьянствовать, если последние отказывались от этого.

Английский пират Бартоломью Робертс в 1719 году запретил на своих кораблях азартные игры в карты и кости, не разрешал приводить на корабль женщин. За появление на борту переодетых мужчинами дам виновному грозила виселица. Драки между членами команды исключались. Все дуэли происходили на берегу в присутствии секундантов. В восемь вечера на корабле Робертса играли отбой и гасили свет. Если кто-либо желал выпить рому после сигнала, он должен был выйти на открытую палубу и пить в темноте.

Китайская пиратка Цин установила для своих подчиненных следующие суровые правила:
- если матрос самовольно сойдет на берег, то ему проткнут уши в присутствии всего личного состава флота. При повторении случая он будет казнен;
- воспрещается самовольно присваивать даже мелкие вещи, добытые кражей или грабежом. Все подлежит учету, причем пират получает две части (двадцать процентов), а остальные восемь частей поступают на склад, составляющий общее достояние. Присвоение предметов общего фонда грозит смертной казнью.

А. О. Эксквемелин, бывший пиратом с 1667 по 1672 года и впоследствии выпустивший книгу «Пирaты Америки», писал:

«Пирaты очень дружны и во всем помогают друг другу. Тому, у кого ничего нет, сразу же выделяется какое-либо имущество, причем с уплатой ждут до тех пор, пока у неимущего не заведутся деньги. Пирaты придерживаются своих собственных законов и сами вершат суд над теми, кто совершил вероломное убийство. Виновного в таких случаях привязывают к дереву, и он сам должен выбрать человека, который его умертвит. Если же окажется, что пират отправил на тот свет своего врага вполне заслуженно, то есть дал ему возможность зарядить ружье и не нападал на него сзади, товарищи убийцу прощают».

Но эти идиллические картины дружбы пиратов не означают, что у пиратов были прекрасные взаимоотношения, что они были честными и порядочными людьми. Отнюдь нет. Очень часто между пиратами и их командирами происходили ссоры, кончавшиеся убийством.

Однажды кто-то из команды спьяну оскорбил капитана Бартоломью Робертса. Тот убил обидчика на месте. Один из присутствующих при этом пиратов стал возмущаться — Робертс ударил его саблей. Раненый, рассвирепев, бросился на капитана, команда немедленно разделилась на две партии, и на палубе «Королевской удачи» чуть было не вспыхнуло настоящее сражение, но пираты опомнились: без опытного капитана не видать богатой добычи! Отыгрались на мятежнике: его приговорили к порке, и, когда рана зажила, каждый член экипажа нанес ему по два удара. Наказанный, естественно, не признал себя виновным и искал случая отомстить. Он уговорил лейтенанта Томаса Анстиса отделиться от Робертса и принять на себя командование захваченной бригантиной. Но его месть не удалась: пираты устроили контрзаговор и ночью убили Анстиса прямо в койке выстрелом из пистолета в голову.

Для поддержания дисциплины капитан пиратского судна часто имел осведомителей, сообщавших о настроении команды. Так, знаменитый в начале XVIII века капитан Эдвард Тич, по прозвищу «Черная Борода», писал в судовом журнале: «Ром кончился, наша компания в дьявольском замешательстве. Ведутся разговоры об отделении». Только когда удалось захватить судно с большим запасом ликера, Тич смог записать: «Снова все идет хорошо».

В договоре, подписанном всеми пиратами Георга Лоузера, на борту «Избавления» запрещалось играть на деньги. Если кто-нибудь обманом выманивал у другого хотя бы шиллинг, следовало наказание, назначаемое капитаном и большинством компании.

Но, пожалуй, самым забавным было то, что, подписывая договор, пираты клялись в верности его соблюдения и в подчиненности капитану на... Библии!
Дележ добычи
I. Доэллинская эпоха

К сожалению, вынужден сознаться, что, несмотря на все усилия, мне не удалось найти каких-либо указаний и правил о том, как делили добычу древнейшие пираты: египетские, финикийские и пр.
II. Средиземноморье, античные времена

Античные пираты делили свое добро более или менее поровну, копируя практику дележа трофеев в войсках. Греческие и римские солдаты получали равные доли. Большие части добычи могли получить крупные военачальники или те, кто отличились в бою.

Греческие обычаи хорошо описаны Ксенофонтом - греческим полководцем и историком. Если армия становилась лагерем на отдых, любой человек мог выйти из лагеря для грабежа и все награбленное по праву принадлежало ему. Но если армия находилась в походе, все, что добывалось одним человеком, объявлялось общей собственностью.

Пленные становились частью общественной собственности и охранялись до тех пор, пока их не продавали или дарили. Солдаты могли присваивать себе любую мелкую вещь, найденную на поле боя. Римские законы объявляли рабов государственной собственностью, и, как правило, командиры поровну распределяли все, взятое у пленных.

Все свидетельства говорят о том, что практика дележа пиратской добычи соответствовала практике дележа в регулярных войсках. В поэме Гомера моряки Одиссея делили трофеи поровну. Жители Этолии и городов Крита поощряли пиратство и заключали официальные соглашения, содержанием которых был раздел ожидаемой добычи. По критским законам, добыча делилась на количество человек в отряде. Перед дележом городские правители забирали себе десятую часть, как объявлялось, для пожертвования Аполлону. В источнике «Эфесские рассказы» говорится, что все делилось поровну, но капитан выбирал первым. Согласно «Эфиопским приключениям» право первого выбора доставалось тому, кто первым взобрался на борт вражеского корабля.
III. Средиземноморье, средневековье

У христианских пиратов, плававших в Эгейском море в XIV веке по сообщению Санудо, существовал следующий порядок дележа добычи: одну пятую от всего добытого получал капитан, на большую долю претендовал также и кормчий. Если капитан плавал на своем собственном корабле, он получал сверх своей доли 150% от расходов на снаряжение судна. Его доля увеличивалась до 200%, если нападение совершалось на другого пирата — вероятно, в связи с повышенным риском.

Если собственником корабля являлось правительство Венеции, оно удерживало одну треть добычи, а остаток распределяло среди команды. Кроме того, оно выплачивало принимавшим участие в сражении по три дуката на человека за каждого плененного и проданного в рабство мусульманина.

Набирая экипаж, капитан заключал с командой договор, в котором оговаривалась доля пирата в добыче и компенсация за понесенное увечье в бою. В качестве примера можно привести договор, заключенный в 1385 году Балтазаром Коссой. В нем, в частности, говорилось:
«Все добытое в операциях — будет немедленно делиться на четыре части. Две из них будет получать экипаж, четверть пойдет моим верным и храбрым друзьям — Ринери, Джованни, Ованто, Берардо и Биордо. Последнюю четверть буду получать я, как капитан корабля и руководитель операцией. Если в нашей операции кто-то потеряет глаз, он получит компенсацию в 50 золотых цехинов, дукатов или флоринов, или 100 скудо или реалов, или 40 сицилийских унций. Или, если он это предпочтет,— одного раба-мавра.

Потерявший оба глаза получит 300 цехинов или дукатов, или 600 скудо или неаполитанских реалов, или 240 сицилийских унций. Или, если захочет,— шесть рабов.

Раненный в правую руку или совсем потерявший ее получит 100 золотых цехинов, флоринов или дукатов, или 200 скудо или неаполитанских реалов, или 100 сицилийских унций. Или, по желанию,— двух рабов.

Если кто-нибудь потеряет обе руки, он получит компенсацию в 300 дукатов или цехинов, или 600 реалов или скудо, или 240 сицилийских унций. Или шесть рабов. Парализованная рука или нога приравнивается к потерянной...».
IV. Берберские государства, средневековье

В отличие от своих главных конкурентов — мальтийцев — берберы придерживались относительно простых правил (христианские летописцы отмечали отсутствие ссор и скорый суд). Основные правила менялись на протяжении столетий, но всегда оставались простыми. Солдаты и моряки присваивали себе все, что удавалось добыть на захваченных кораблях и у пленных пассажиров, а капитан имел право на все, что лежало в каютах. Корабельная оснастка, груз и пленные направлялись в общий фонд.

До начала дележа из добычи выплачивались долги и налоги правительству. Коран требовал, чтобы пятая часть отходила обществу. Хасан-паша Венециано  вызвал гнев пиратов, потребовав от них отчислять в казну пятую часть награбленного. До этого большинство правителей довольствовалось одной седьмой или одной десятой долей рабов и груза. Также правитель получал захваченный корабль, это правило было отменено только в конце XVII века. Дополнительные налоги — обычно два или три процента — шли на содержание портов и платы портовым чиновникам и духовенству.

Хозяин и команда корабля получали половину добычи, оставшейся после вычета упомянутых выше налогов. Многие корабли принадлежали синдикатам, и в этом случае добыча делилась в соответствии с размером вклада каждого из совладельцев. То, что предназначалось команде, разделялось на несколько сотен частей, и количество добычи, которое получал каждый, зависело от его ранга.

На больших кораблях наряду с матросами и гребцами находились янычары. Во все времена матросы получали большую долю, чем солдаты. Однако янычары также получали регулярное жалование, даже находясь в море. Рабы (включая христиан) получали такие же доли, как вольные матросы и гребцы, но хозяева рабов присваивали себе их премии целиком или частично.

В 1634 году в Алжире капитан получал 10 или 15 частей сверх того, что он мог получить как владелец корабля. Старшие офицеры и янычарские генералы получали по три части. Матросы, янычары и командоры получали по две части, гребцы получали одну часть. В конце первого десятилетия XVIII века алжирские капитаны получали 40 частей, матросы — три, а янычары — только полторы.

Груз и рабы обычно продавались на аукционе. Некоторые еврейские купцы специализировались на перепродаже награбленного. Товар с измененной маркировкой и упаковкой, либо продавался христианским купцам в Северной Африке, либо посылался еврейским корреспондентам в европейских «свободных портах», таких как Ливорно.
V. Мальта, средневековье

У рыцарей-госпитальеров добыча делилась чрезвычайно запутанным способом, и случаи судебных разбирательств были нередки. Остров служил базой для двух флотов: регулярного военно-морского флота и пиратских кораблей под командованием рыцарей ордена или других капитанов. Добыча военного флота не делилась, так как орден присваивал все трофеи, а матросы и солдаты служили за жалование. Рыцари, плававшие на своих собственных кораблях, передавали три четверти трофеев ордену.

Согласно общему правилу, капитаны, не принадлежавшие ордену, отчитывались перед Оружейной палатой, которая занималась продажей награбленного, вела учет и распределяла прибыль. Это было нелегким делом. Корсарам редко удавалось захватить богатый груз, как правило, наиболее ценной добычей становились корабль и команда. Некоторые корабли отправляли на Мальту под командованием захватившего их капитана, который получал дополнительные доли за эту опасную работу. Но часто груз и рабы, захваченные в Ливане, размещались в местных портах. Начальник хозяйственной службы вел строгий учет поступлениям. Кроме того, часто корсары охотились в сообществе, называемом Консерва.

После того как Оружейная палата определяла размер добычи корабля, фиксированные доли выплачивали верховному магистру и капитану. Магистр получал 10 процентов, включая одну десятую часть всех рабов (также меньшие доли получали другие чиновники и монахини монастыря Св. Урсулы). Капитан получал 11 процентов, но он делил свою часть прибыли с офицерами.

Владельцы и команда разделяли остаток согласно заключенному контракту. Наиболее распространенное соглашение — Терцо Бускайно (Terzo Buscaino) — предусматривало, что две трети отходили совладельцам, оставшуюся треть команда делила между собой. Таким образом, владельцам доставалась примерно половина всей добычи, а команде — примерно четверть. Поскольку оплата всех расходов шла из кармана владельцев, зачастую у них не оставалось почти ничего. Согласно другому соглашению — Алла Фратеска (Alla Fratesca) — команде принадлежало все отобранное у пленных и найденное на палубе. Остальная добыча делилась между командой и инвесторами, после вычета всех расходов.

Объектом всеобщего дележа были только поступления от продажи корабля, груза и рабов. Офицеры имели сложные для понимания права на собственность и деньги пленных пассажиров и команды. Также некоторые члены команды имели право на получение предметов, имеющих отношение к их работе. Так, коку отдавали котелки и кастрюли, корабельному хирургу — медицинские инструменты и препараты. Все были обязаны выплачивать 10 процентов верховному магистру.

Эти правила было трудно соблюдать в неразберихе абордажного боя. Пираты хватали все, что попадалось под руку, и часто жестоко обращались с пленными. Например, с пассажиров и команды (даже если они были христианами) в поисках драгоценностей срывали всю одежду.
VI. Англия, средневековье

Разбойники из Англии делили награбленное согласно письменным контрактам или устным договоренностям. За небольшими исключениями пираты и приватиры придерживались одних и тех же правил. Многие правительственные экспедиции, организованные по приказу королевы Елизаветы I, следовали традиционным пиратским правилам.

До 1580 года некоторые владельцы получали половину добычи, капитан и команда делили между собой оставшуюся половину. В других случаях капитан и владелец получали одну четверть, а команда — половину. Набеги были полулегальными во время войны с Испанией (1585-1603). Владельцы и те, кто снаряжал корабль, получали большую часть, команда — меньшую. После того как в 1603 году король Яков I объявил пиратство вне закона, экспедиции, в которых принимало участие большое количество кораблей, стали редкостью. Капитан владел своим собственным кораблем, сам снаряжал его и делился добычей только со своей командой.

По английским законам пираты, имевшие правительственное разрешение (Letter of Reprisal), были обязаны декларировать трофейные корабли и добычу чиновникам Адмиралтейства в каждом порту. После освидетельствования товаров чиновники собирали государственный налог вместе с обычной ввозной пошлиной. После регистрации товаров все споры владельцев и капитана решались адмиралтейскими судьями.

Доля государства увеличивалась с течением времени. Согласно некоторым источникам, король изначально требовал все, что захватывали пиратские суда. В 1580-х годах лорд Верховный адмирал забирал только десятую часть — так же, как на Мальте и в берберских государствах. Затем отчисления адмиралу прекратились (возобновились с 1628 года) и правительственная доля отходила непосредственно монарху. С 1660 по 1673 год адмиралом был брат короля, и он получал одну десятую часть добычи. Сверх того одну пятнадцатую забирал король. С 1673 года десятая часть отходила королю и пятнадцатая — колониальным правителям.

В 1689 году доля короля выросла до 20 процентов. При таких требованиях пираты редко стремились получить королевский патент на каперство. Чтобы как-то стимулировать каперскую деятельность, в 1708 году правительство отменило все налоги. Однако после этого некоторые вице-адмиральские суды отбирали больше четверти добычи.

После того как государство отбирало свою долю, владельцы и моряки делили между собой то, что осталось. В XIX веке на каперских кораблях, имевших королевский патент, и на военно-морских судах команде доставались жалкие крохи. Большую часть добычи получали владельцы и лица, снаряжавшие корабль, кроме того, офицеры получали гораздо больше, чем матросы.

На пиратских судах, действовавших незаконно, дележ был в какой-то мере честнее, что частично объясняет, почему так много моряков становились пиратами.

Маленькие корабли зачастую принадлежали одному человеку, тогда как большие корабли имели двух или трех совладельцев-пайщиков. Богачи (такие как, скажем, граф Камберлендский) обычно снаряжали корабли за свой собственный счет. Более расчетливые хозяева выдавали акции, прозванные «авантюристскими векселями», своим поставщикам. В XVI веке добычу обычно делили на три части. По одной трети получали владельцы и поставщики, и из этих средств погашали расходы. Оставшаяся треть отходила команде и офицерам.

Полученная треть добычи делилась командой на доли и распределялась в зависимости от ранга. Единой системы дележа не существовало, и споры были обычным делом. В экспедиции Эндрю Баркера в 1576 году капитан получал восемь долей, а штурман — семь. Другим высшим чинам доставалось от четырех до шести долей, матросам — от двух до трех, солдатам — от одной до четырех, и юнги получали половину доли. Однако, вероятно, некоторые капитаны присваивали себе больше.

Правило одной трети касалось только груза в трюме и ценного имущества. Команда капера, которая сумела захватить вражеский корабль, имела право на грабеж (Right of Purchase). Это означало, что пираты могли присваивать себе все добро, найденное на палубе и у пленных, если стоимость его не превышала двух фунтов — по тем временам суммы значительной.

Теоретически легальный грабеж выглядел следующим образом: все найденное сваливалось у грот-мачты и поровну делилось между моряками. Каждый, кроме того, что ему полагалось по рангу, имел право на инструменты и другие предметы пленных той же морской профессии. Так капитан получал матросский сундучок вражеского капитана, командир комендоров получал принадлежности командора вражеского судна и т. д. Однако правила грабежа различались от случая к случаю, и иногда офицеры имели дополнительные права.
VII. Англия при Елизавете

Несмотря на то, что английские пираты плавали по правительственной лицензии, стычки из-за дележа добычи во времена войны с Испанией (1585-1603) были среди них нередки. В отличие от них буканиры и пираты с Мадагаскара (с 1650 по 1720 год) делили награбленное без лишних споров.

Хотя пираты более поздних эпох придерживались корабельных правил, разбойники времен Елизаветы игнорировали обычный порядок грабежа и дележа добычи. После того как корабль захватывали, порой после тяжелого сражения, все условности выкидывались за борт. Золото, серебро и драгоценные камни быстро исчезали в карманах нападавших. Многие офицеры также набирали столько, сколько могли унести.

В 1592 году пираты напали на «Мадре-Де-Диос», ист-индскую каракку, с такой дикостью, что едва не подожгли судно. Примерно двух третей груза так и не досчитались. Грабежи и хищения были обычны в экспедициях, которыми командовали военно-морские офицеры. В 1596 году солдаты и моряки были настолько увлечены разграблением Кадиса, что дали испанцам возможность поджечь корабли, стоявшие в бухте.

Моряки утаивали часть ценностей и иногда взламывали хранилища с грузом потому, что владельцы зачастую жульнически обирали их. Многие владельцы провозили товары на берег контрабандой или подкупали таможенных чиновников, чтобы занизить стоимость груза. После того как товар был распределен и продан, владельцам не составляло труда исказить размеры поступлений.

В этой воровской паутине авантюристов-непрофессионалов, таких как граф Камберлендский, Томас Кэвендиш и Джон Чидли, обирали на каждом шагу. Поставщики завышали цены на провиант, а капитан и команда похищали добытые товары. И наоборот, владельцы, профессиональные капитаны (например, Кристофер Ньюпорт), получали сверхприбыли. Они сохраняли контроль над командой на протяжении всего плавания и избегали налогов и государственной десятины, провозя товары контрабандой или давая взятки чиновникам.
VIII. Флибустьеры и пираты после 1650 года

Способ дележа добычи среди карибских флибустьеров и пиратов Атлантики и Мадагаскара был необычайно демократичным. В XVIII веке все находившиеся на борту получали одинаковые доли.

В более ранние века корабельная команда получала лишь часть всей прибыли. Правительство требовало себе 10 (или даже больше) процентов от награбленного. Из оставшегося от половины до двух третей отходили владельцам и поставщикам. Остальное делила между собой команда, при этом офицеры получали в четыре-шесть раз больше, чем матросы.

Пиратские законы были весьма различны. Правила XVIII века не предусматривали никаких отчислений ни правительству, ни арматорам. Вероятно, мародеры считали, что нужно похищать и корабль, и снаряжение. Однако на практике такие пираты, как Эдвард Коэтс и Эдвард Тич, обычно подкупали чиновников. Некоторые команды платили арматорам, однако сумма отчислений была значительно меньше трети — обычной нормы в ранние века.

Все захваченные ценности помещали в общий фонд, который охранял квартирмейстер. Если два или более кораблей совершали рейд в консорте, вся добыча делилась между ними (так поступали Томас Говард и Джон Боуэн в 1703 году).

Предполагалось, что доля каждого корабля должна быть пропорциональна размеру его команды, но между кораблями-консортами часто возникали споры по этому поводу. Меньшая по количеству команда хотела, чтобы добыча делилась поровну между судами. В 1698 году две корабельные команды отказались делиться добытым с командой «Пеликана» — третьего корабля в консорте — потому, что он не принимал участия в захвате трофеев.

Как правило, общий фонд распределялся в конце плавания. До начала дележа дополнительные доли получали те, кто потерял в сражении руку, ногу или глаз. Случалось, что наследники погибших пиратов не получали ничего, хотя они имели право на долю умерших.

Оставшееся после выплат пострадавшим делилось поровну среди команды. С течением времени дележ становился более и более демократичным, каждый получал одну или более долей. Согласно Эксквемелину, в 60-е годы XVII века капитан получал что-либо для нужд своего корабля и, кроме того, пять или шесть долей. Плотник и хирург сверх части добычи получали жалованье. В 20-е годы XVIII века доля офицеров была ненамного больше доли остальных членов команды. В большинстве случаев капитан получал две части, а доля офицеров меньшего ранга была лишь на половину или даже на четверть части больше доли матроса.

Точно разделить можно было только золото и серебро. Остальной груз при первой возможности продавался перекупщикам (таким как Адам Бэлдридж), и делилась выручка от него. В противном случае добро приходилось делить весьма приблизительно. Согласно Даниэлю Дэфо, когда в 1721 году Джон Тейлор захватил португальский корабль, каждый получил 42 маленьких бриллианта или меньше, пропорционально их величине. То ли невежественный, то ли просто веселый моряк, которому при таком дележе достался всего лишь один бриллиант, горько сетуя на судьбу... разбил его в ступке!

Чтобы избежать споров, команда часто продавала награбленное добро с аукциона. Прежде чем вернуться в Карибское море в 1688 году, писал Равено де Люссан, французские пираты делили свое золото и серебро. Остальные вещи продавались с аукциона, и выручка делилась среди команды.